|
А я люблю этого умного и красивого зверя. Волки. Умерла собака у Прохора Жизнь собачья, увы, коротка. И решил он взять у знакомого От рабочей лайки щенка.
Сука крепкой была и статной, Масти серой – волчий окрас. А щенок, что взял медвежатник, Был с белым пятном возле глаз.
Байкалом Прохор назвал щенка. Очень умный взгляд его был, В своих белых пятнах – очках На профессора пес походил.
Возмужал кобель и вскоре Равных не стало ему собак, Он медведя один без своры Ставил под выстрел, мастак.
Но не долог собачий век, И тринадцатую встретив зиму, Похоронил собаку человек, А зимовать пришлось одному.
В ту зиму в округе местной Объявилась напасть одна – Стая волков повсеместно Что попало творить начала.
Волков здесь давно повывели, Не стало их, но только порой Ночами из леса слышали Одинокой волчицы вой.
Откуда взялась эта стая, Никто так понять и не смог, Но собак по сёлам сметая, Дерзко вёл себя волчий народ.
Стая крепкой была и сплочённой, Не боялась людей, тракторов, Словно дьявол в волков облачённый, Прямо днём тащил скот со дворов.
От облав она уходила, А появляясь в селе, Стая ужас на всех наводила: На скот, на собак, на людей.
Но, однажды, собравшись, люди С волками покончить надумали план, И, окруживши стаю, всю её Взяли в хитрый флажковый капкан.
Расстреляли сходу, отлично – Шестерых переярков – волков, Взять-то взяли, а где волчица? Только след от неё был таков.
Прохор решил преследовать, Догнать мать – волчицу и вот Отправился он по следу её В изнуряющее длинный поход.
Он до вечера гнался по следу, Ночевать решил у костра. Задремал, а, проснувшись, увидел Пред собою волчьи глаза.
Пот прошиб, холодок прокатился, И колени согнулись под ним. У костра стояла волчица, Словно весь век жила с ним.
Серой масти красавица вышла, Сильное тело легко держит наст. Уши прижала, нервно дышит, И лишь пятна белые возле глаз.
Теперь, на волчицу глядя, Прохор в ней Байкала узнал. В её умном зверином взгляде К свободе любовь прочитал.
Но тут его вдруг осенило, Что четыре года назад Байкал почти две недели Где-то в лесу пропадал…
И вот, развернувшись гордо, Смело уходит в ночь, Звериной походкой твёрдой Байкала достойная дочь.
Тут ружьё легло на колени, И к глазам подступила слеза – Живи, ты, гордое волчье племя, Живи, даже если и жить нельзя.
|